Запрудье было похоже на запределье. Маленькая уютная деревушка где каждый знал друг друга чуть ли не в лицо. Жители были дружелюбны и приняли трубадуршу с раскрытыми объятиями. Она даже посмела себе такую роскошь как задержаться на одном месте больше чем на три дня. Шли четвертые сутки проживания в деревушке.
Дело спорилось на редкость удачно. Ее угощали горячим хлебом, хруст поджаристой корочки был прекрасным звуком. Медовуха лилась рекой, Прис все эти дни пребывала в приподнятом настроении, сытая и немного не трезвая. Каждое утро она клялась, что это последний раз когда она позволяет себе так расслабиться, но к вечеру всеобщий задор передавался и ей, как заразная болезнь.
А какая благодарная эта была публика, одинаково хорошо они принимали каждую балладу, каждую серенаду. В этой атмосфере хотелось творить, хотелось петь и веселиться. Барды к ним приезжали редко, это было понятно, деревушка находилась поодаль от дороги, а место было не самым спокойным. Цираночке повезло скрыться в деревушке от чего-то с чем ей не хотелось бы пересекаться снова.
Ночью в путешествии засыпая на мягкой траве ее музыкальный слух вычленил в ночи из звуков скрежет когтей о дерево, когтей большой твари. Сон пропал мгновенно, а знаменитое бардовское любопытство так и не появилось. Зато липкий страх гнал ее ноги до самой деревни, подальше от звука вызывающего мурашки и заставляющего волосы на затылке приподняться.
От части напоминание о той ситуации и позволяло выпивать вечерами, что бы на следующий день не спешить с отъездом, а пытаться лечить больную голову. Что бы не пугать деревенских, Цираночка помалкивала о своем не благородном приключении, но вчера случилось нечто интересное, вечером мужичье с жаром рассказывало о ведьмаке прибывшем в деревню днем и взявшимся за работу по устранению лесной напасти. Редкая пташка заинтересовала Присциллу. Конечно, даже ее в детстве пугали историями об ужасных ведьмаках и уже тогда маленькая девочка поняла, что людей этой профессии окружает ореол легенд, мистификаций и подвигов, благодатная тема для барда. К тому же, Лютик, с которым она была знакома не первый год, с жаром рассказывал о Белом Волке и приключениях, в которых ему посчастливилось побывать плечом к плечу. Будучи натурой горячей на решения и наполненная медовухой под завязку Присцилла решила, что непременно пересечется с избавителем, тем более, что он открыл путь из деревни, а значит, она должна его как минимум поблагодарить. А там уже может удастся и в спутницы набиться, хотя бы что бы ее отсюда вывел в целости и сохранности. Деньги деньгами, а ее жизнь цениться для нее куда выше звонкой монеты.
Развлекая публику песнями целый день она ждала появления путника в единственном трактире, понимая, что после работы он соблазниться горячей едой и крепким алкоголем. Ее глаза раз за разом метались к двери в ожидании героя. Он заставил себя подождать и, когда уже трубадурша окончательно разочаровалась в своем плане, он появился. Она уже успела решить, что он забрал деньги и ушел своей дорогой, но нет. На губах заиграла довольная улыбка. Путник сел за дальний стол не обращая внимания на выступление. Видимо, ценителем прекрасного он не был, ожидаемо.
Закончив с песней и приняв бурные аплодисменты не скромно поведя плечом Цираночка заглянув к трактирщику подошла к столу ведьмака с двумя кружками пенистой хмельной медовухи. Она поставила одну из них перед мужчиной, пена пролилась через край, оставляя на кружке мокрый след.
- Цираночка, бард, - она по-свойски протянула руку для рукопожатия дружелюбно улыбаясь. - Только не сильно, она мне еще пригодиться!

Ведьмак прошелся по Цираночке равнодушно-холодным взглядом. Ну что же, он похож на обычного человека. Нет ужасных клыков, нет чертовских рогов. Не слишком удивительно, после всех рассказов Лютика, но видеть человека этой профессии вот так, в живую, невероятное чувство. Желая ответить наглостью на наглость Присцилла облизала взглядом ведьмака, коснувшись его глаз, спускаясь по шрамам на лице, на шею, до амулета, а от туда устремила его сильно ниже, желая поставить выскочку в неловкое положение.
Ее свободная рука, протянутая для знакомства, подхватила вторую кружку и столь же небрежно поставила на стол, расплескивая содержимое блестящими на свету, золотыми каплями. Лютня легла на скамью напротив ведьмака жалобно всхлипнув, а после, немного потеснив ее туда уселась и Цираночка. Ее взгляд коршуном впился в глаза Волка, с вызовом и резкостью. Она пыталась понять, что он за человек, складывала в уме все рассказы о белом волке и пыталась предугадать поведение. Волчья ощерившаяся пасть на шее мужчины говорила о том, что они с Геральтом хотя бы знакомы, но ходить с козырей стоило лишь в том случае, когда ты уверен, что это непременно козырь. Хотя даже в таком случае, для этого было слишком рано.
- Ты не похож на человека, который мог бы поведать мне увлекательную историю, - она пожала плечами и махом осушила пол кружки. Вытерев губы тыльной стороной ладони блондинка потянулась по-кошачьи разминая затекшую спину и потерла гудящую шею. Выпить после трудного рабочего дня было практически священным долгом. Сегодня выступать пришлось не мало, путник запоздал, а значит выпить точно стоит. Медовуха не была сладкой, но привкус меда в ней все-таки чувствовался и еще что-то такое, мало уловимое, может привкус от деревянной бочки.
Мысли о бочках, или выпитый залпом алкоголь унес Цираночку в царство блаженства и спокойствия, она улыбнулась совсем забыв с кем делит стол, за который впрочем, ее никто не приглашал. Пауза затянулась и коснувшись взглядом лица сидящего напротив, бард не сразу поняла, что он от нее собственно хочет и какого черта пристроил свой зад за ее стол. Открывая уже было рот, что бы сказать ему, что этот столик занят. Присцилла вовремя осознала кто же все-таки пристроил свой зад и поспешно захлопнула его, пытаясь, сообразить, в какое русло стоит перевести разговор и как выразить это на его языке - покороче и посуше, без излияний души.
- Я хочу уйти отсюда. Деревня - замечательная, но прикупать тут домишко - не входило в мои планы. В лесу была какая-то хищная зверушка, и у меня нет желания встречаться с ней и шарахаться от каждого звука. Сдается мне, тебе тут тоже больше уже делать нечего. Но в лес одной мне заходить все равно как-то... не по себе. Так что я решила, я пойду с тобой! - дерзость в голосе стоило запить второй половиной медовухи. Голова слегка закружилась, приятно, мягко, увлекая мерной качкой таверны. В последнее время Присцилла пила не мало, хотелось поскорее забыть то неприятное приключение и это заключение. Она как будто была заперта в тюрьме. Хорошо хоть в этой волчьей яме подавали хороший алкоголь, а люди были добры и приветливы, иначе бы она уже давно выла бы раненым зверем. Может быть ведьмак и сделал свою работу, расчистил путь, но заходить в лес было тревожно, страх сжимал внутренности до побелевших костяшков пальцев, подталкивал сердце к горлу горьким комом. А что если тварь была не одна, что если их там целый выводок, ну или чуть подальше есть еще одна, другая, которая не тратит время на затачивание когтей.
- Так вот, ведьмак, который не счел нужным представляться, мы можем пойти легким путем, где ты скажешь, что не против моей компании. Но так как я наслышана о людях вашей профессии, смею предположить, что ты выберешь второй путь. Где мне придется поставить еще несколько кружек за этот стол, а потом пытаться не напиться, после чего выследить тебя и преследовать. Я могу быть очень навязчивой, поэтому исход будет тем же, как и в первом варианте. - хмель развязывал язык, вынуждая, говорить честно и прямо. К чему скрывать что-либо в уюте бара рядом с человеком, который по слухам, редко когда общается с обычным людом. Может быть будь Присцилла трезвой она бы и сочла это хорошей затеей, но прикладываясь к кружкам с горячими напитками она переняла у них эту черту. Глаза горели, грудь выпятилась колесом, подбородок вздернулся. От нее будет не просто уйти, очень непросто, особенно, если удастся его споить, но при этом сохранить самой здравый рассудок. Хотя уверенности в плане и было хоть отбавляй, но здравый рассудок покинул трубадуршу еще на первых глотках и обещал очень не скоро вернуться, к примеру с утра, когда вновь придется обещать себе никогда так больше не пить. Ее сложно было назвать пьяницей, но в хорошей компании она не гнушалась зайти за черту, а вся эта деревня была одной большой хорошей компанией. Что же касается ведьмака, раз уж он прибыл в эту деревню и пил в местном трактире, значит, и он был частью этого общества, по крайней мере в данный момент.

Смех волной пронесся по залу заставив подпитый народ обернуться и нахмуриться. Видимо, они решили, что ведьмак насмехается над, ставшей в деревне любимицей, трубадуршей. Дабы не провоцировать конфликта Цираночка изобразила на лице беззаботную улыбку. Меньше всего ей сейчас хотелось неприятностей. Впрочем, наблюдать за столь открытым смехом оставаясь спокойной при этом, было крайне затруднительно, вскоре улыбка стала шире и искреннее, а в глазах заиграли бесенята. Собеседник вторил ей будто бы таким же настроением.
Лицо его прорезала ухмылка, она бросала вызов и Прис с готовностью его приняла. Во-первых, она уже была в не трезвом состоянии что бы решиться на любую глупость. Во-вторых, ей действительно стало интересно, сколько алкоголя потребуется что бы заставить этого жеребца пускать слюни на столешницу самым не благородным образом. Поведение ведьмака даже удивило ее в некотором плане. Она ожидала, что он сухо спросит, сколько же она ему заплатит, он же будто бы обрадовался выпивке и ее компании. Нет, конечно, об оплате он тоже намекнул, но словно мимоходом, будто это его интересовало меньше медовухи. Впрочем, последняя может обойтись дешевле, гораздо дешевле. Однако, заключительные его комментарии оплеухой ударили артистку. Ее лицо побледнело.
- Мои песенки не детские, - его не лестное высказывание обидело, задело неловким движением тонкие душевные струны, которые жалобно задрожали. Присцилла нахмурилась бережно подхватив лютню и опустив голову, скрыла лицо за водопадом волос. Струны ответили с готовностью, зазвучали поддержкой, успокоением. Он был не прав и она докажет ему, ткнет носом, как провинившегося щенка в несправедливость, что слетела с его уст.
Где-то секунду мелодия звучала неуверенно, а потом начала набирать обороты с невероятной скоростью. Обида отступала за веселым мотивом, на губах появилась озаренная улыбка, а носок ботинка стал отбивать ритм. К началу песни Цираночка и вовсе не усидела на месте и подскочила с лавки исполняя задорную песню стоя.

<!--HTML--><audio src="http://forumstatic.ru/files/001a/80/7b/79292.mp3" controls></audio>

"Ода алкоголю" была самой непостоянной песней. Будучи трезвой Присцилла ненавидела ее исполнять, считала слишком простой, слишком пресной и глупой, недостойной своего репертуара. Зато, стоило ей выпить и слова приобретали более честный смысл. Пела в такие минуты не бардка, а ее душа. Данный трактир воспринимал оду на ура. Галдеж прекратился, как только она начала петь, зато стали стучать чашки о столешницы. Кто-то выучив часть слов даже начал подпевать, сейчас это было только кстати, показывало общий уровень веселья, которым Присцилле хотелось поделиться со всеми, у нее его было в избытке в данную минуту, как и энергии. Во время исполнения девушка прогуливалась мимо столиков, заигрывая с публикой, усиливая эффект. Закончила она у трактирщика и кинув на стойку пару монет вернулась с еще двумя чашками пенистой медовухи.
- Ну как, детские у меня песенки, ведьмак? - с вызовом спросила она ставя кружки перед собой, не протягивая ни одной собеседнику. Не будет она разделять свой алкоголь с тем, кто ее не уважает. А если придется, то и на дуэль его вызовет, разумеется песенную, в которой ему придется капитулировать.
- Я вот что предлагаю, мы пьем с тобой пока у меня не закончится лимит, который я могла бы потратить. Ты уж прости, может люди вашей профессии могут выжить и без еды, не знаю, но мне еда определенно точно нужна, нужно и спальное место, и хотя бы дешевый, но все-таки эль. Как человек, который так умело прикладывается к выпивке, ты должен меня понять. НО, я как человек, который тоже прикладывается к выпивке, могу заверить тебя, что пить одному - отвратительное и неблагодарное занятие. То ли дело пить вдвоем, - Цираночка бойко подмигнула сидящему напротив мужчине и придвинула ему чашку. Пришлось засунуть свою обиду на его грубость поглубже в себя, прячась от него под панцирь наглости. Даже ведьмаку его не прорубить и не прорезать, этот панцирь крепче стали, крепче оскорблений и колкостей. Запущенных механизм скрывал ранимость, сентиментальность и чувствительность. Видимо, совершенно лишние чувства рядом с охотниками на чудовищ. Сидящий напротив был похож на человека дела, резкого, прямолинейного и грубого. Цираночка уже корила себя за минутную слабость, не стоило ей поддаваться, не стоило опускать голову перед Волком. Терять зрительный контакт, может быть опасно, он может почувствовать свою силу, хотя и пристальный взгляд в глаза может быть расценен как вызов. Уж лучше бросить ему вызов, чем уступить! Ни за что не уступлю! Она вздернула острый подбородок вверх снова поймав взгляд кошачьих глаз, не желая больше его отпускать во что бы то ни стало. Пусть не думает, что выиграл войну победив всего в одном бою. Его ждет долгая ночь.

Как бы он ни старался, его выпады больше не ранили. Хоть они и были колкими, но через защиту не пробивались, а отскакивали от нее и опадали так и не коснувшись цели. Слова о Лютике вызвали лишь хитрую улыбку, глаза сверкнули в неровном вечернем освещении трактира. Пламя свечи, подрагивающее от дыхания искажало черты лиц, делая их более резкими, прокладывая глубокие тени.
- Так и тебе до великого Геральта из Ривии далеко, - ударом на удар. Присцилла часто подстраивалась под манеру общения тех, кто ее окружал. Это позволяло избегать неприятностей и становится душой практически любой компании, с этой компанией ей, конечно, таковой не стать. С другой стороны, можно хотя бы позволить себе говорить собеседнику прямо в лицо то, что крутится на кончике языка. Верно он не рассчитывал, что она так хорошо знакома с Лютиком, или напротив, надеялся, что является его воздыхательницей, - Лютик - мой хороший друг, так что о Белом Волке я знаю не мало, а вот о тебе ни разу не слышала, какая жалость. Верно, ты с бардом знаком исключительно как слушатель, а не как вдохновитель?
Проследив за тем, как ее собеседник устраивается поудобнее Прис повернулась к нему боком "оседлав" скамью и оттолкнувшись пятками ботинок шустро отъехала к стене облокотившись о нее спиной. Пальцы нежно прогуливались по струнам наигрывая легкую веселую мелодию. Это помогало думать, сохранять относительную трезвость в голове. Решив временно оставить словесную перепалку, блондинка тяжело выдохнула и неспешно перешла к более серьезному разговору:
- Я и так сплю в лесу достаточно часто, правда предпочитаю есть то, что покупаю в дорогу в трактирах. Ведьмак, пойми меня правильно, шанс того, что я умру попав в беду будучи абсолютно одна равен 100%, доселе я просто старалась в нее не попадать, таков был мой план. Как ты можешь понять, он далеко не идеален, хотя пока, я успешно ни во что не вляпывалась. Жаловаться и просить о помощи не буду, можешь не тревожиться, скажу больше, при виде опасности - я дам стрекоча. Но в этой деревне я уже и так прилично задержалась, так что с тобой или без тебя, но завтра я покину ее, - хмель вынудил закинуть ноги на скамью, вытянуть их было огромным удовольствием, как впрочем и дать отдых натруженной спине. Цепкий взгляд схватил желтые глаза и не отпускал. Цираночка смотрела на ведьмака беззлобно, спокойно, с легкой усталостью. Этот разговор был ей неприятен, сама мысль о необходимости возвращаться в лес - была неприятна, но выбирая профессию Присцилла знала, на что шла и чем рискует., - Слушай, я уже думала на эту тему. Будем честными, с тобой мне безопаснее чем одной. Установим это как факт, и не будем возвращаться к спорам касательно этого вопроса, ладно?
Наблюдая, как содержимое ее кружки испаряется на глазах, трубадурша приподняла руку и окликнула полногрудую официантку, как бардка уже знала, жену трактирщика по имени Дузанка. Пришлось повысить ставки, и заказать шесть кружек медовухи, на какое-то время это должно было занять любителя подвыпить и позволить беседе протекать неспешно, без помех из вне.
- Мне? С чего бы мне думать о завтрашнем дне и твоем пристрастии? Я проставляюсь сегодня, а что касается завтра... Хм... Если ты говоришь что пьешь каждый день, значит у тебя есть что пить, верно? Ну раз уж вопрос встал таким боком, я позволю тебе себя угостить, - Присцилла рассмеялась, возвращая беседе более задорный стиль, и подхватила одну из принесенных кружек. Спешить с выпивкой она не собиралась, но очень уж хотелось смочить губы и горло. После трудового дня она чувствовала себя измотанной, возникло стойкое желание расслабиться и, возможно, даже забыться. Из-за таких вольностей и наглостей, вряд ли ведьмак решит снизойти до провожатого, а значит выбираться из этого пугающего леса все-таки придется самой.
- Ты мне нужен ровно настолько же, насколько я нужна тебе. Как показал, так уважаемый тобой, Лютик, людям твоей профессии платят более охотно, если о них сложены баллады. Сам посуди, о тебе действительно ничего не известно, и готова поспорить, что ты такой угрюмый, потому что тебя постоянно пытаются поиметь на деньги. А если о тебе разлетится молва, благодаря моему творчеству, то людям не захочется скупиться на плату легендарному ведьмаку. Кто вспомнит о Мяснике из Блавикена, когда есть легендарный Белый Волк?! Более того, могу сказать честно, я умею находить общий язык с простым людом и неплохо зарабатываю на этом. Так что предлагаю компромисс, ты помогаешь мне, а я тебе, - блондинка сделала мощный глоток, разукрасивший ее щеки в розовый цвет практически мгновенно. Горячая волна ударила в лицо и прошлась по горлу до желудка, а после захлестнула сердце. Стало жарко, душно. Стянув с головы берет с изящным, длинным пером Цираночка положила его на стол, выбрав место почище и подальше от кружек. Рука сбежала от лютни и растрепала волосы, позволяя им обрушиться мягкими прядями на лицо. Стало немного легче и к тому же значительно приятней. Хоть по берету ее и было проще заметить в толпе, но сейчас, девушка решила позволить себе заслуженный отдых, а потому, можно было отвлечься от мыслей о работе и насладиться таким чудесным вечером, звуками любимых мелодий (рука все же опять нашла свое место на лютне) и компанией, которая по непонятным причинам, с каждым глотком становилась все более приятной.

Хмель делает с людьми невероятные вещи, иногда толкает их на агрессию, иногда на подвиги, или говоря честнее на безумства. Алкоголь с Цираночкой в этой деревне творил волшебство, ей начинало тут нравится. По старой традиции, которая уже прижилась, за три дня-то, ей начала нравится компания собравшаяся за столом в уютном трактире. Пусть компания была и невелика, состояла всего лишь из нее и ведьмака, но на проверку он оказался весьма увлекательным собеседником.
Несмотря на его угрюмость в первые минуты знакомства, сейчас он рассыпался в извинениях. Слух девушки в подпитом состоянии умело вычленял лишь приятные для нее слова в речи незнакомца. Щеки запылали от смущения и невольно пришлось опустить глаза, по-девичьи потупиться. Даже предположить она не могла, что он окажется таким джентльменом по отношению к ней.
- Да не стоит, чего уж там... - проговорила Присцилла. Уголки ее губ растянулись в довольной улыбке. Она выглядела как кошка, перед которой поставили миску со сметаной. В душе затрепетало от восторга, захотелось покорить горы, но вместо этого рука потянулась к кружке. Каким же было удивление отметить, что ее живительный напиток был допит. Огорчаться надолго не пришлось, ибо не растерявшись ладонь сомкнулась на ручке той, что была наполнена до краев. Присосавшись к ней Цираночка в очередной раз пропустила мимо ушей слова собеседника. На верхней губе пена нарисовала белые усы, с которыми пришлось расправиться кончиком языка. В связи с таким ответственным занятием удалось разобрать в речи ведьмака, только то, что им еще много-много раз придется спорить. О чем спорить было не ясно, да и это не имело никакого значения. Он согласился путешествовать с ней иначе при каких бы еще обстоятельствах они могли бы спорить, уж не находясь в разных уголках мира, это точно.
Улыбка стала еще шире и довольнее. Что же получилось обойтись малой кровью. Пара кружек медовухи определенно точно стоили такой сплоченности. Тратиться сильно не пришлось, видимо, она приглянулась мужчине и он принял решение особо долго не торгуясь. Это определенно точно нужно было обмыть. И вот уже вторая кружка была опрокинута и отставлена к пустым. Рука нашла третью, а бард про себя отметила, что с трудом понимает сколько она уже выпила, но определенно точно осознает, что этого мало. А если этого мало ей, то уж здоровому мужику-то и подавно. Подозвав Дузанку, трубадурша вновь заказала шесть кружек. Монеты рассыпать по столу, но официантка умело накрыла их ладонью и смахнула в карман передника.
Допивая третью, кажется, кружку Прис поняла одно. Ведьмак горит желанием с ней пойти хоть на край света, но слишком смущен, что бы признаться в этом открыто, а потому ходит вокруг да окало. Флиртует, разумеется тоже. Что ж, его можно понять. Она достаточно красивая девушка, а он вполне симпатичный мужчина. Слух опять выделил из речи лишь те словосочетания, которые хотел, дополняя их своими предположениями, в которых блондинка была уже полностью уверена. Единственное, чего она не поняла до конца было его желание, что бы она постаралась.
Постараться? Допитая кружка с медовухой захлестнула плетью в самое сердце выдавая варианты один, хуже другого. На размышления времени было немного, пауза и так начинала затягиваться. Высоко градусный напиток бурлил в крови, заставлял ее кипеть от напряжения, всполохами проходился по телу, вызывая подрагивание в кончиках пальцев. Одной рукой облокотившись о стол Присцилла встала, чувствуя, как трактир слегка сдвинулся влево, потом вправо, будто они были на корабле. В голове было легко и пусто, какой же приятной была эта спасительная пустота. Мысли о чудовищах в лесу пропали, уступив блаженной тишине. Слегка наклонившись вперед, ее лицо оказалось в нескольких сантиметрах от лица желтоглазого, они почти столкнулись лбами, но в последний момент она остановилась.
- Постараться? Может это тебе нужно постараться? - проговорила она кокетливо взглянув на ведьмака. Голос на удивление казался спокойным и даже трезвым, да разве и могло быть иначе. У того, кого кормит язык, даже в самом отвратительном состоянии он заплетаться не должен. Свободная рука схватила ведьмака за ворот куртки решительно и твердо, а после этого ее губы коснулись его губ в страстном поцелуе. Настойчиво, жадно и горячо. Позволяя, наконец, внутреннему огню, разожженному алкоголем, вырваться наружу.

События последующих часов калейдоскопом промелькнули перед затуманенным медовухой взглядом. Присцилла помнила не много, кажется она еще раз повторила заказ, а дальше было великое Ничего. В какой-то момент она поймала себя на безудержном смехе до боли в щеках и животе, в какой-то ее сознание вспыхнуло мириадами искр во время страстного поцелуя с ведьмаком, как будто бы далеко не вторым поцелуем, но так же быстро, как она обретала контроль над своим телом, так же девушка и теряла его вновь. Происшествия картинами неизвестных художников сменяли одна другую, местонахождение двух собеседников менялось в этом же ритме. Бешеная скачка по событиям принесла вдруг имя незнакомца, но легкой рукой с кувшином горького эля стерла из памяти. И когда только они успели перейти на эль?
А потом прозвучали голоса птиц. Их мерная песня перезвоном вырвала из сна. Не открывая глаз Цираночка улеглась поудобнее с удовольствием осознавая, что лежит на чем-то очень теплом. Ее талию обвивала сильная рука. Сознания коснулась стыдливая мысль, что нежится она не на перинах, а на страстном любовнике. Губ коснулась легкая улыбка блаженства. Приятно просыпаться не одной, тем более, когда тебя столь крепко прижимают к себе.
Рука проказница прошлась по груди ее нового "ложа", спустилась до живота и обогнув мужское тело, сжала крепкую задницу слегка впиваясь в кожу ногтями, совсем чуть-чуть, что бы распылить, а не причинить боль. Задница оказалась обнаженной, что только сильнее раззадорило пробудившуюся. Коснувшись кончиком носа шеи мужчины, девушка поддалась наверх к уху того, кто спал под ней.
- Просыпайся, - промурлыкала Прис обжигая дыханием. Она прикусила мочку уха мужчины, потеребила зубами и отпустила на свободу. Ей виделось, что ночь она провела с одним хорошо знакомым мастером слога и рифмы, кто же еще это мог быть. Поэтому открывать глаза она не стремилась, наслаждаясь прикосновением обнаженного тела, разгоряченной кожи. Лишь одна мысль не деликатно вторглась в светловолосую голову. Волосы у Лютика были длиннее волос того, кто сейчас был в ее руках. Это мысль, встревоженной птичкой перескакивала с ветки на ветку в голове, буквально принудив открыть глаза и застыть в недоумении.
Наверняка можно было сказать сразу, это точно был не Лютик. Но понять кто же лежит под ней в столь пикантном положении удалось не мгновенно. Для этого потребовалось несколько минут и попытки вспомнить что же было вчера. Недоверие, непонимание и подозрительность сменились четким осознанием. Она пробудилась на ведьмаке. Она в весьма сомнительном положении, будучи в чем мать родила, пробудилась на ведьмаке, который был ровно на столько же не одет. Решив было сбежать от него, Цираночка попыталась приподняться, но вовремя осознала как много картин откроется для взгляда незнакомца. Поэтому лишь прижалась к нему посильнее, стараясь прикрыть свою постыдную наготу.
Прошлось судорожно напрячь все извилины и память в попытках понять могла ли эта ночь свести их настолько сильно, что они предались безудержной страсти. Он был не похож на такого человека по тем обрывкам вчерашнего вечера, которые ей удалось воскресить в памяти. Сухой, грубоватый, резкий в высказываниях, он бы не стал заниматься с ней подобными вещами. Он скорее походил на ханжу, чем на повесу. Тем не менее они лежали в весьма двусмысленном положении. Могла ли она заинтересоваться таким мужчиной, испытать к нему подобное необузданное желание, что бы принудить к чему-то выходящему за рамки морали. Нет, конечно же нет. Даже если бы алкоголь сыграл с ней такую уморительную шутку, ведь в пьянке компанию ей составлял рассудительный и ответственный ведьмак, он бы не позволил ей вовлечь себя в столь распутное действо. Тем не менее они все еще лежали в весьма двусмысленном положении.
Сердце забилось о клетку ребер, подбираясь к горлу. Как все это могло произойти?! Что вчера такого случилось, что они настолько сблизились, как в буквальном, так и в фигуральном смысле. Впрочем, они же пили, пили не мало, кажется. Насколько можно было увидеть, мужчина был весьма неплохо сложен, он обладал определенными достоинствами, которые острый взгляд сумел оценить. Рука сильнее сжалась на заднице ведьмака. Теперь помимо вопросов о причинах столь провокационного решения провести ночь в горизонтальном положении, пришел еще и второй вопрос, а понравилось ли им в целом то, что произошло. Благо что вопрос о том было или нет отпал сам собой, стоило лишь окинуть взглядом их позу и некоторую смелость в выборе отсутствия не только верхней одежды, но и исподнего.
- Ты что-нибудь помнишь? - Цираночка отважилась промурлыкать ему в ухо вновь, тихо и нежно. Она не стремилась ни только отлипнуть от его тело, желая скрыть от взгляда мужчины, как можно больше, но и лицо решила спрятать. Щеки горели от смущения и стыда. Конечно, она часто делала смелые вещи в своей жизни, но что бы переспать с тем, чьего имени она даже не помнила, это было уже слишком. Оно не вписывалось ни в какие рамки здравого смысла. Впрочем, стоило признать, тело было расслабленным, вечно усталая спина не ныла, а проснулась она в приподнятом настроении, видимо, можно было сделать вывод, что процесс удался, а это был уже неплохой плюс в копилку забытых ночных приключений, хотя еще вечером она и не думала, что таким образом встретит утро. Что же, второй вопрос пришлось подкорректировать, понравилось ли произошедшее ему. Впрочем, если он не покинул ее с утра, и не спешил убегать только услышав голос, значит он или ничего не помнил, или был вполне доволен. А это уже в какой-то степени обнадеживало, что утро будет не таким уж и неприятным и стыдным. В конце концов, они оба пребывают в одинаковом положении, так что слишком уж переживать ей не о чем. По крайней мере в это очень сильно хотелось верить.

Рука ведьмака с неожиданной лаской прошлась по спине вызывая у барда томный стон, не удержавшись, она прогнулась от приятных чувств. Присцилла опять впилась зубами в мочку мужчины. Одним легким действием он подтвердил ее подозрения. Он был хорош, даже очень хорош. Насколько бы близко они ни познакомились этой ночью, ей наверняка понравилось. Голова пошла кругом от желания, зрачки расширились, а дыхание сбилось. Охотник прижал ее к себе вызывая блаженство. Присцилла потянулась было коснуться его губ своими в страстном поцелуе, но замерла на пол пути, натолкнувшись на его взгляд. Краска прилила к ее лицу, щеки запылали ярко алым цветом, покраснели даже кончики ушей. Взгляд, казалось, пробрался в самые темные уголки ее внутреннего мира, увидел не только нагое тело, но гораздо больше, сумел разглядеть душу. Цираночка приникла к плечу нового товарища вовремя вспомнив, что стоит быть осторожной и внимательной, нельзя прижиматься к больному. Воспоминание принесло некоторую надежду на то, что история вчерашней ночи когда-нибудь станет более ясной.
Ведьмак, как и прошлым вечером был ехиден и колюч, он напоминал ежа, который свернулся в клубочек и с какой стороны не подойди, везде защита в виде растопыренных иголок. Но трубадурша успела понять, то ли вчера, то ли сегодня, что он утаивает гораздо больше чем говорит и стоит прислушиваться не к словам, а к его интонациям. Они были теплыми, солнечными, совершенно беззлобными. Мужчина переложил ее с себя на стог сена и встал, удалось оглядеть его еще и сзади наслаждаясь приятными видами открывшимися для обозрения. Он не хотел обидеть своим уходом или словами, что подтвердил и взгляд ведьмака, который он быстро кинул на нее. Натолкнувшись на него Цираночка вновь почувствовала будто бы удар молнии в самое сердце.
- Знаешь, учитывая что мы ничего не помним оба, можно предположить, что это ты готов на многое, что бы сблизиться с известной Цираночкой. В любом случае, ведьмак, одну бестию эту ночью ты явно завалил, будем честными. И ей это понравилось - скабрезностью, на скабрезность. Девушка рассмеялась в кулачок и откинулась на сено потягиваясь. Решение прикрыться было отринуто, хотелось ответить на брошенный ей вызов. Прис приподнялась на локтях и следила за манипуляциями мужчины. Он нашел свою одежду, но вместо того что бы одеться, развернулся к ней, будто бы в желании продемонстрировать в последний раз все то, что собирался скрыть. Цираночка покорно прошлась взглядом задерживаясь на самом интересном месте чуть дольше, чем это могло бы быть уместно. Краснота, которая было покинула ее щеки, вернулась.
- Я помню, как ты целовал меня, ведьмак, далеко не один раз. Помню, что из трактира мы ушли с кувшином эля, а еще помню, что у тебя болит плечо. И вроде бы ты успел мне представиться, но ума не приложу каким именем, - она пожала плечиками. Задумываться сейчас было не просто, голова немного шумела, не настолько что бы это было большой проблемой, но настолько, что бы не спешить покидать уютное "ложе".
С неодобрением наблюдая за тем, как ведьмак одевается, бард насвистывала новую мелодию. Видимо ночью помимо хорошего любовника, она еще получила и музу, которой хотелось посвящать стихи. Вопрос только в том, о котором из мечей ведьмака стоит слагать баллады. Как минимум одним из них он, видимо, владел очень талантливо. Это заслуживало упоминания в поэзии.
- Что я слышу? Ведьмак нуждается в моей помощи? Об оплате будем говорить, м? Или сойдемся на том, что помогаем друг другу бесплатно, по-дружески? - девушка в очередной раз рассмеялась. Настроение было приподнятым. Она наконец слезла со стога сена и направилась на поиски своих вещей. Шутки и несерьезность в данной ситуации хоть и казались к месту, но заигрывать с ними не стоило. Искать долго не пришлось, ее Лютня лежала на одном из стогов сена, на самом безопасном месте, видимо. Рядом пристроилась и дорожная сумка. Порывшись в ней Цираночка извлекла бинты и двинулась к мужчине. Стыд от собственной наготы отошел на второй план, охотник на чудовищ нуждался в помощи, а учитывая их уровень взаимоотношений помочь ему она была обязана.
- Для начала перебинтуем тебя, за ночь повязка смялась, ничего не фиксирует. Доверься мне, я постараюсь быть нежной и не причинить тебе боли, - ее пальцы коснулись старой повязки медленно снимая ее. Сейчас особо остро ощущалась грубость подушечек пальцев. Ее кожа касалась мужской почти невесомо, нежно. Зафиксировав плечо чистыми бинтами Цираночка ободряюще улыбнулась - вот так лучше, я чем-то еще могу помочь тебе, ведьмак?

Его пожирающий взгляд разжег новую искру желания в груди. Страшно захотелось скрыть прелести женского тела руками, но Присцилла сдержалась продолжая забинтовывать больное плечо. Она опустила взгляд с лица мужчины, пытаясь сосредоточиться на выполняемой работе. Это оказалось не простой задачкой, невольно пальцы скользили по коже распаляя похоть. В голове еще приятно шумело от выпитого, а тело жаждало продолжения вчерашней ночи. Когда бинты плотно обвили больное место, причин прикасаться к горячей коже не осталось и Цираночка нехотя опустила руки. Ее взгляд бесконтрольно скользил по торсу ведьмака.
- Ну если ты предлагаешь такую оплату, я просто не найду ни одного аргумента против этого. Выходит, что свою награду ты уже получил и согласен вывести меня из этой деревни бесплатно. По рукам! - блондинка озорно подмигнула ведьмаку и не смогла скрыть победную улыбку. Не то что бы, в ее планы входило расплачиваться с охотником на чудовищ таким образом, это было как-то неправильно. Однако то, что она выиграла у него, принесло некую толику удовольствия. Настроение стало еще лучше прежнего, хотя Прис и не думала, что это возможно.
Цираночка уже было собиралась уйти одеваться, когда ведьмак принял иное решение. Его крепкая рука обвила ноги, которые поспешили подкоситься от этого будоражащего действа, но мужчина успел поднять ее в воздух до того, как она рухнула на землю. Взлетев на верх, к деревянным балкам Присцилла почувствовала себя птичкой. Легкой, почти невесомой пушинкой в руках сильного мужчины. Казалось, что он даже не напрягся. Вторая его рука легла на спину мягко придерживая, заботливо, трепетно. Как никогда захотелось петь и творить, но ситуация была слегка не подходящей для этого. Стоило по крайней мере одеться, иначе можно было привлечь любознательных деревенских слушателей, а представившиеся их глазам виды были бы через чур интимными. Бросив взгляд вниз, в глаза охотнику, Прис вдруг перестала улыбаться распознав в них боль и поспешила снять его ботинок (как он вообще попал туда?). Она надеялась, что ведьмак перестанет дурачиться и пытаться вредить своему же здоровью, но кажется ситуация его тоже разгорячила.
- Сложновато будет бегать по деревне в одном ботинке. Интересно, что людей удивит больше, бард в неглиже или то, что у этого барда в руках ботинок ведьмака? Я бы поставила на второе, - Прис пожала плечиками. Менестрели были людьми искусства, импульсов, действий и решений принятых сердцем, а не мозгом, поэтому подобная выходка была скорее ожидаема, нежели необычна. С другой же стороны, ведьмак, который ведет себя, как мальчишка - это что-то новенькое, что-то о чем можно пустить слухи. Брошенная фраза о ее наготе больно резанула слух, всколыхнув обиду, но девушка проглотила ее, напоминая себе в очередной раз, что некоторые слова ведьмаков, видимо, стоит пропускать мимо ушей.
После томительной паузы, темноволосый все же опустил Цираночку на пол, вернув ей свободу, после чего залихватски засмеялся. Видеть его оживленным было приятно и легкая обида отступила в глубины души. Выбираться отсюда как-то нужно было, а он был ее единственным шансом на спасение. Что же, в следующий раз она будет знать, что виды ее тела ему пришлись не по нраву и постарается одеться поскорее. С другой стороны, томление внизу живота прошло, позволяя вернуть обувь и в спокойном состоянии вернуться к своим вещам. Не опьяненный боле желанием рассудок приказал поскорее одеться и этому с готовностью поспособствовали руки .
Ведьмак представился Ламбертом, это всколыхнуло волну новых воспоминаний. Как они добрались до конюшни, как пили бодягу, которую сложно было назвать благородным алкоголем, как она пела неприличны частушки. О последнем очень хотелось умолчать, один факт того, что она знает таковые, говорил о ней, как о не самом пристойном барде.
Не найдя среди своих вещей шапочки с пером Присцилла начала оглядываться по сторонам, попутно осматривая балки над головой. Не могло же прошлой ночью перо превратиться в птичку и улететь вместе с головным убором.
- Мы затеяли вчера драку друг с другом, можно так сказать, если ты понимаешь, о чем я... Ты не знаешь, где моя шапочка? Не могу найти. Она может быть в стоге сена? - перерывать сено не хотелось, да и это предположение вызвало лишь волну ужаса. Если ее вещь находились там, то скорее всего, от пера мало что осталось. Сердце заныло, менестрель в свое время отдала за них не мало денег, считая, что внешний вид - неплохое вложение в светлое будущее. - Давай так, ты поможешь мне найти ее, а я сделаю тебе массаж шеи и плеч. Хруст твоих частей тела звучит совсем не музыкально и вызывает у меня нервный тик.
Уже одетая, с лютней на плече она приблизилась к нему, что же к подобному благопристойному виду, у него не должно было возникнуть претензий.