Смеркается и уже первая едва робкая свежесть от проточных излучин реки лукаво поднялась пряным ароматом полыни при помощи резво пронизывающего ветра. В рябящим от наглым комариков отражений воды гордо улыбается почти полная, кремовая луна; небо кристально чистое и лишь редкое пушистое облачко иногда укрывает под своим курчавым одеялом блеск остроконечных звезд. Из пасти гарцующих вдоль тракта лошадей валит густой от разгоряченного дыхания меж зубцов пар. Неторопливо и, даже как-то по божеский расслабленно, караван верхом на скакунах качается игрушечными фигурками шахмат вдоль протоптанной песчаной дороги.
Во главе статный эльф с писклявым голосом. Вокруг его туловища поверх кожаного камзола перекинут колчан с дюжиной стрел, а купированные уши укрыты под мешковатым капюшоном линялой накидки. Следом парой следуют вечно жующий сухофрукты и орешки увалень низушек и несколько возбужденный увлекательностью собственного рассказа пожилой мужичок, чьи округлые линзы в черепашьей цветом оправе вкупе с фиолетовым колпаком причисляют его к малость тронутым творческими потугами ума профессорам Оксенфуртской академии. За ними катится телега, скрипя упрямо от напряжения, древняя и груженая товарами даже более, чем того стоит, - правят ей на первый взгляд одинаковых лицами два брата краснолюда: Бубен и Дубен. Замыкает шествие настороженный оглушающей слух тишиной природы Мун, пыльная кожаная куртка которого на ухабах выделяет частицы добротно сухой грязи.
- Поймите! - вдруг взвизгивает профессор столь пронзительно, что эльф картинно надменно обернулся, фыркнул и форсировал лошадь чуть вперед, отрываясь от процессии намеренно, - Не только каждый лишь может сегодня иль, допустим завтра, смотреть в будущий день. Точнее! - поправляет очки и кряхтит мужичок, - не только лишь все, но лишь немногие! - важно окончил он.
- Агам. - чавкает и кивает низушек. - Знавчит тыв гришь, шо этат твая супеврскопф так могёт? - в рыжей плотной бороде застревают скалами обгрызанные зубами обломки крошек арахиса.
- Не суперскоп, а мегаскоп! - поправляет тот час профессор, возражая указательным пальцем, - и не может, а помогает приоткрыть завесу неуловимого будущего! - теперь специально важно окончил ремарку мужичок.
- Агаф. - чавк.
Спустя десяток минут зябкость теперь пронизывает ребристым вертелом леденящих судорог кости прямиком через покров кожи. Челюсть низушка скрежетает больше вовсе не от расколотых резцами орехов. Профессор наконец-то с момента отправления каравана от корчмы умолк, надвинув пёстрый колпак по самые кустистые торчащими волосками брови. Даже Бубен просит Дубена выудить из поклажи пару-тройку волчьих шкур, чтобы кучерам уютно укрыться от сковывающего морозца. Мун гладит Лиззи по холке; гнедая лошадь, выдержав с ним в молчаливую обнимку столько невзгод и успев изрядно привыкнуть к страхам старухи судьбы, беспокойно ржёт, подергивая ушами. Тишину раскалывает на осколки и Волга, изредка бурля клювом одинокую мелодию. На периферии зрения, позади и очень далеко, снова мелькают и тут же пропадают огоньки факелов, из-за чего рыцарь принял их за фата моргану утомленного разума. Эльф, исчезнувший впереди, не возвращается почти четверть часа.
Мун усилил бедрами обхват седла, обогнал телегу и жестом указал другим путникам слегка притормозить.
