Откинула со лба лихо закрученный локон и уставилась на свое отражение в зеркале, скользнула равнодушным взглядом по  пушистым от пудры щекам. Йеннифэр старалась не моргать, иначе тушь склеивала ее верхние ресницы с нижними - или она переборщила с краской, или природа с длинной ресниц. Косметика была чрезмерно яркой и ее было непривычно много, будто на кожу нанесли одну из обожаемых Кейрой грязевых масок.

А вот одежды, напротив, откровенно недоставало. Шелковый черный корсет туго обхватывал талию, но был явно тесен в груди, которая при каждом вздохе соблазнительно вздымалась под жалобный треск швов. Пышная юбка из тонкого белого кружева целомудренно доходила до колен, впрочем, за ней без труда угадывались цвет и линия белья. Ни чулок, ни обуви ей не выдали. Может, у местных мужиков был фетиш на голые пятки, а может в борделе туфли были в дефиците и новеньким не полагались.

Лицо чародейка прикрыла мелкой сеткой вуали, красной, под цвет виднеющегося за кружевной юбкой белья. Держалась эта завеса на честном магическом слове, потому что попытка освоить науку обращения со шпильками окончилась полной капитуляцией.

"Достаточно вульгарно". - с мрачным удовлетворением констатировала женщина, нанося на губы второй слой карминово-красной помады. Если повезет, то получится сойти за начинающую, недавно вырвавшуюся из деревни, девку. Желательно, не особо перспективную. "Надо будет споткнуться или начать икать после бокала вина." Йеннифэр, несомненно, доставляли удовольствие женские завистливые взгляды, но она навела подробные справки относительно царивших в борделях порядках. Остаться без глаз в ее сегодняшние планы не входило.

Чародейка понятия не имела, под соусом какой легенды преподнесли ее появление хозяйке борделя - Госпоже Розе. Да, имя оригинальностью не отличалось, зато коротко, доходчиво, а главное удобно - в любом борделе Севера, если растерялся - зови Госпожу Розу. О местной хозяйке однозначно Йеннифэр могла сказать только то, что та ее избегает. Лицом к лицу они встречались один раз, этим утром, когда чародейка переступила порог публичного дома. Аудиенция была столь короткая, что Йеннифэр даже не успела рассмотреть женщину, которую теперь должна называть Госпожой.

"Ладно, это просто короткая ролевая игра, быстрый спектакль, в награду за который вместо аплодисментов ты получишь горячую ванну и моральное удовлетворение. Дыши спокойно, глубоко, и так, чтобы не порвать этот чертов корсет."

В этой дурацкой ситуации Йен оказалась из-за ряда стратегических ошибок. Сначала она опрометчиво объединила под одной, еще и своей, крышей, старых школьных подружек и два ящика Туссентского вина. Потом пошла на поводу у природной скрупулезности, которая не позволяла оставить хоть одну из двадцати четырех бутылок полной. И напоследок позволила винному безрассудству взять верх над рациональностью и самосохранением.

Итог - она поспорила, что не только проведет в борделе ночь под видом проститутки, но и принесет три предмета одежды от трех разных посетителей дома наслаждения. Торжественное обещание было дано при свидетелях и скреплено Туссентским красным, так что теперь воровство трусов было делом чародейской чести.

Шум внизу, плавно нарастающий по мере приближения ночи, кажется, достиг своего максимума, а значит пришло время расплаты. Спасибо хоть похмелья нет.

Осторожно ступая босыми ногами по деревянному полу, Йеннифэр пересекла комнатушку и приоткрыла дверь, ведущую на лестницу. И в то же мгновение захлопнула, резко, словно ее ударило током. Чародейка прижалась спиной к двери и раскинула руки, упираясь ладонями в деревянные стены по бокам от входа. Она явно собиралась защищать эту хлипкую дверь до последней капли крови. Ее сердце гулко забилось, обескураженное противоречивыми чувствами, а кровь зашумела в ушах.

Йеннифэр застыла, спиной ощущая, что там на лестнице так же замер ее ведьмак.

Отредактировано Йеннифэр (2020-04-03 17:53:22)

Абсурдно маленькая вероятность подобного события превращала происходящее в нелепость.
"Надо было в казино идти, а не в бордель." - зло подумала Йеннифэр, еще держась пальцами за стены по краям двери. Уже зная, что впустит Геральта, она растягивала секунды, раздраженная и смущенная заставшими врасплох чувствами. Его голос за спиной, вкрадчивый и мягкий, совсем не успокаивал -  она чувствовала его дыхание на своей шее, и плевать, что между ними дверь. Йеннифэр вздрогнула, обернулась, стряхивая расползающийся по плечам озноб.
"Проклятье!" - чародейка решительно потянулась вперед и, лишь на мгновение распахнув дверь, втащила ведьмака в комнату.

Окинув Геральта быстрым взглядом, Йеннифэр испытала облегчение - ведьмак пах отвратительно: потом, своей и чужой кровью, пылью и навозом, но не чужими ласками. Еще одна нелепость в копилку аномалий этого вечера - какая ей, собственно, разница, как и с кем Геральт проводит ночи. И тут же жгучая ревность сжала чародейке горло - она представила их встречу парой часов позже.

- Рада, что не успела помешать твоему отдыху. - эмоции привычно скрывались за насмешливой надменностью - Впрочем, если бы у меня был выбор, когда неожиданно столкнуться с тобой, я бы предпочла краткий промежуток между ванной и девкой. Даже лучше сначала девка, а потом ванна - пахнешь ты изумительно, не одной же мне наслаждаться.

Йеннифэр присела на краешек подоконника напротив Геральта, пытаясь сохранить дистанцию в комнате метр на метр. Она отбросила с глаз раздражающую вуаль и та грациозно свалилась на пол. Чародейка смотрела на ведьмака гордо, прямо, гневно. И жадно. Испуг, с которым она кинулась защищать хлипкую дверь, не имел ничего общего с ее нарядом шлюхи. Она могла вообще не давать никаких объяснений. Как и ведьмак, Йеннифэр была вольна проводить ночи как душе угодно.
Йенннифэр пугала незапланированная, неподконтрольная ей, встреча. Она боялась столкнуться с чувствами, что методично подавляла в себе. И неизменно желала дать им свободу.

"Я готова выцарапать тебе глаза за то, что ты поставил меня на второе место." - читалось в ее глазах.

- Позволь поинтересоваться, твой визит в это изящное место обусловлен исключительно естественными позывами? - а в голосе слышалась только дружелюбная насмешка.

Слишком узкий подоконник неприятно врезался в бедра, а из-за холодного ветра, пробирающегося сквозь ветхие ставни, босых стоп чародейка уже не чувствовала. Йеннифэр опустилась на мягкий пуф, наплевав на то, что это сократило расстояние между ними сантиметров на сорок. Вдобавок, пренебрегая всеми правилами приличия, она поджала под себя  ноги. Кружевная юбка заползла по коленям аж до середины бедра и окончательно прекратила притворяться одеждой.
По правилам дурацкого спора, пользоваться магией этой ночью Йеннифэр запрещалось. Добывать исподнее предписывалось исключительно силой природного обаяния и остротой ума. Чародейка обхватила ладонями замерзшие ступни и бросила на ведьмака колючий взгляд, говорящий "Дубина, мне холодно, сделай что - нибудь" и "Только попробуй прикоснуться ко мне - я сожру твое сердце" одновременно.

Отредактировано Йеннифэр (2020-04-14 13:25:57)

Геральт остался стоять, вынуждая Йеннифэр лицезреть его колени, так как гордость не позволяла ей смотреть на ведьмака снизу вверх. Но, против воли, она залюбовалась, казалось бы, неприметной частью тела, взгляд устремился выше, заскользил по бедрам. Чародейку окутывали его мысли, теснились на периферии разума, щекотали комплиментами.

Она чувствовала теплые прикосновения его взгляда на своем теле и вдруг с необъяснимой досадой осознала, что с их последней встречи у нее никого не было.
"Самая верная шлюха этого борделя." - максимально ядовито подумала Йеннифэр, но, вопреки ее попыткам, вместо злости захотелось рассмеяться. Ледяные когти, сжимающие ее сердце, ослабили хватку, а дышать стало легче. Как и всегда, стоило ведьмаку оказаться поблизости.
Геральт шевельнулся и Йен уловила, сквозь запах лошадиной спешки и грязной дороги, близкое дыхание его кожи.

Вопрос ведьмака чародейка оставила без ответа, впрочем как и последующую увлекательную исповедь о письме, злости и ее правах. Закончил Геральт в привычной манере - выводами, сделанными за нее.

- Согласись, как минимум в одном грехе у меня есть все основания тебя обвинить. Мы все таки в борделе. - кровать, под наконец-то решившим сесть ведьмаком, заметно прогнулась, издав жалобный звук.
А его колени оказались в нескольких сантиметрах от плеча чародейки и Йеннифэр готова была поспорить на еще одну вылазку в бордель, что Геральт заметил и мурашки на ее коже, и учащенное сердцебиение.

"Я ненавижу твои отсутствия, ненавижу твою упрямую гордость, которую ты прячешь за чванливыми предлогами. Ненавижу тебя, когда я выгоняю тебя, а ты покорно уходишь. Ненавижу за то, что слишком умный, чтобы пытаться меня удержать."

Йеннифэр ткнулась лбом в протянутую ладонь, шумно вдохнула родной, знакомый запах. Наслаждаясь теплом прикосновения, от которого внизу живота приятно заныло, чародейка медленно, по кошачьи, потерлась щекой о пальцы Геральта.

Йеннифэр отпустила ступни - по прежнему ледяные - и подалась навстречу, усаживаясь на пол меж его коленей. Приподнялась, чтобы обхватить его шею и забраться холодными пальчиками под жесткий ворот куртки, поближе к теплу.
- Лучше тебе никогда не узнать, в какой ярости я была, читая твое письмо, дорогой друг. - то, что когда-то было кроватью, тихо затрещало под ними, когда Йеннифэр теснее прижалась к Геральту.

- Если ты немедленно не согреешь меня - я сожгу это место за двадцать секунд. - шепотом пообещала чародейка, находя зубами мочку его уха.

-Купила в подарок Трисс. Ей идет красный. - она смотрела ему прямо в глаза, исподлобья, касаясь кончиком носа его верхней губы. Йеннифэр мелко, непрерывно дрожала, при этом сохраняя общую позу статичной. Будто-то мерцала.
- Как раз ей передашь, удачно мы встр...
Ее слова прервал поцелуй, и она ответила на него со всей яростью невысказанных слов. Со всей разрушительной мощью ее тоски по нему.

Йеннифэр почувствовала, как на бедро легла горячая ладонь. Это тёплое прикосновение настолько контрастировало с холодными досками пола, что чародейка моментально сделала свой выбор и запрыгнула на ведьмака. Ногами Йен высоко обхватила спину Геральта, не желая дотрагиваться пальцами до колючего и грязного на вид покрывала убогой кровати. И пускай дорожная одежда ведьмака выглядела немногим лучше.

Ладонями Йеннифэр крепко схватила Геральта за отвороты куртки и резко потянула ткань вниз, обнажая плечи. Где-то, на самом краю сознания, она надеялась, что куртка на пуговицах, максимум на завязках. Хотя силы в ее пальцах сейчас хватило бы и медвежий дублет разодрать на мелкие клочки. Только бы добраться до знакомых шрамов, пересчитать их поцелуями, сбиться и начать заново. Почувствовать, иногда невольно, историю, что стоит за каждой раной. За каждой болью.

"Ты только, как обычно, сделай вид, что не смотришь на меня сейчас, как всегда не заметь мое облегчение, привычно не обрати внимание, что я дышу твоим запахом."

Йеннифэр ласкала его беспорядочно, хищные острые поцелуи сменялись трепетными касаниями. Она что-то шептала, целуя его закрытые глаза. Она хотела его всего, одновременно и сразу, но этикет не позволял переходить к десерту, минуя основное блюдо. И уж тем более садиться за стол с грязными руками.

Она недовольно поморщилась в ответ на прерванный поцелуй.
- Как тебя пропустили в бордель с ножом? - выдержав достаточную для риторического вопроса, паузу, Йеннифэр ответила на вопрос ведьмака.

-Мне на него плевать, но он мил Госпоже Розе. Во всяком случае настолько, чтобы получить его целым. - запустив пальцы в, сильно отросшие с их последней встречи, волосы ведьмака, Йеннифэр подалась плечами назад, в поисках его взгляда. Чтобы сохранить баланс и удержаться от падения, чародейке пришлось ещё теснее прижаться бедрами к Геральту.
Интересно, это ремень? Не помню, носит ли он их.

-Я не готова продолжать нашу... беседу, здесь. Среди обломков того, что и до крушения кроватью назвать было нельзя. Геральт, ты же снял номер с достаточным количеством горячей воды?

-Да, я тебе все объясню. Что могу. - Йеннифэр неохотно ответила на висящее в воздухе  лёгкое недоумение. И тут же, цепко обняв ведьмака руками за плечи, а ногами за талию, безапеляционно добавила:
-Без обуви на этот пол я не встану.

- Я думала, что осматривать типов именно с такой мимикой, которую ты довольно искренне изобразил, - и есть работа охранников в подобных местах. - от его кривляний Йен отвернулась, поджав губы, а вот от его разума защититься не смогла. Ни одной мысли, только образ, наполненный страстью и желанием такой силы, что в носу у Йеннифэр защекотала пыль, поднятая  в воображении Геральта. 

"И я скучала. Хотела сначала сжечь все заброшенные замки в округе, потом всех рыжих. Ограничилась домом, в котором мы жили." - не высказанные слова Йен пыталась передать поцелуями, непривычно нежными, теплым носом терлась о его шею, искала что-то за ухом медленными, влажными касаниями языка.
"Кто бы мог подумать, я, как уличная кошка и если и побегу, то только вслед за тобой." - подумала Йен, испытывая безумную смесь отвращения к себе, восторга и вожделения.

- Что конкретно в эту комнату - не поверю - по двери было понятно, что максимум сюда поместиться краснолюдское корыто.

Йеннифэр почувствовала колючую щеку в районе декольте - и облегченно вздохнула - несколько сантиметров жестких волос в сотни раз лучше полусантиметровой щетины. Кое в чем размер все же имел значение.

Ууууух, как она ненавидела эти мелкие, колючие, волосяные отростки на щеках Геральта, особенно когда они жили в одном доме. Она даже пыталась не пускать его в спальню, когда наступали "щетинистые" дни. Впрочем, тактика не сработала, и страдала в основном сама Йен.
Есть же ванна, в свободном доступе.  - бушевала, размахивал руками, чародейка, демонстрируя очередную красную от мелких царапин ягодицу.
- Раз уж ты привык вставать с первыми лучами солнца, а твоя женщина - нет, то прими с честью ее отказ от таких своевременных ласк, и сходи в ванну. Проверишь, цел ли глаз, заодно и побреешься.
Нужно отдать должное Геральту - в такие моменты он не спорил, а просто безропотно уходил в ванну спокойно точить мечи.

Когда Геральт поднялся, Йеннифэр, получив чуть больше свободы в движениях, подтянулась повыше, тесно скользнув вдоль паха ведьмака. Сама собой на губах возникла самодовольная улыбка. Наконец-то чародейка скинула с плечей ведьмака тяжелую куртку. Следующая преграда сдалась быстрее - ворот льняной рубахи зацепился за острый ноготок и с треском порвался почти до самого пупка. Но только она собралась пересчитать и эти шрамы, Геральт прервал ее приступ арифметики. Долгим, требовательным поцелуем и его губы открытым текстом сообщили о том, кто на этот момент-секунду-час-день, кто знает, главный. Чародейка сделала вид, что сдалась сразу.

- Деньги вперёд. - шепнула Йеннифэр, прежде чем за ними закралась хлипкая деревянная дверь. Весь короткий путь по борделю Йен ловила на себе развратные взгляды, но, что было еще приятнее, не меньше девичьих завистливых глаз похотливо ползали по Геральту. Щекоча его шею сухим и жарким дыханием, чародейка прошептала.- А один сегодня ты бы точно не остался. И уверена, платы не попросили бы.

Йен обвела комнату, в которую ее принесли, скептическим взглядом, но больше по привычке. Кровать производила впечатление способной пережить эту ночь. Шторы были плотные, света от свечей и тепла от камина хватало, а на столике даже обнаружилась бутылка вина.

Чародейка закрыла глаза и коснулась лбом переносицы Геральта, молча одаривая его своей разрушительной, огненной нежностью. В эту секунду могло показаться, будто Йен молится, но она просто отчетливо поняла, что любит его.

Все мгновения заканчиваются.
Йеннифэр выпустила ведьмака и издала стон наслаждения, когда ее замерзшие ноги зарылись в высокий ворс ковра. С раздражением стянула с себя насмешку, что назвали юбкой, но избавляться от белья и корсета не спешила. Прошла мимо ведьмака, к столику с вином, едва коснулась ладонью спины Геральта. Йеннифер уперлась локтями о столешницу, изучая этикетку на бутылке. Высота столика вынудила Йеннифэр выгнуться в пояснице. Сама ситуация требовала от чародейки начать медленно покачивать бедрами.
-А бокалы? Или тут принято пить вино из ложбинки между грудей? Тогда мне ничего не достанется

Йен с сожалением вернула бутылку на столик - правила спора все еще запрещали ей использовать магию, включая элементарную проверку на яд. Вероятность, что кто-то пожелал отравить ведьмака, была чертовски мала, скорее всего это был милый презент от борделя, но... Вероятность их встречи этим вечером была еще ниже, к чему рисковать.

Жаркие, тесные прикосновения Геральта, дополненные красочными образами его желаний, вызвали у чародейки тихий стон. Судорожно сжала колени - очередная волна возбуждения впиталась влагой в нижнее белье.

- Ты и так пытаешь меня этим конским запахом. - Йеннифер развернулась лицом к ведьмаку и положила ладонь поверх его пальцев, что ловко расправлялись с завязками корсета, останавливая. - Поэтому - иди в воду. - она закинула ногу ему высоко на бедро и прижалась, жаркая и влажная внизу, беззастенчиво демонстрируя свое желание. Но через мгновение выпустила его, извернулась, оказавшись сзади ведьмака.

- А я присоединюсь через секунду - все таки рискну открыть это вино. - прикосновения пальчиков защекотали твердый пресс - Йен освобождала Геральта от остатков одежды, стягивала с него штаны вместе с тем тряпьем, что мужчины использовали вместо белья.

Йеннифэр скользнула ладонью вдоль живота ведьмака, ниже пупка, лаская мужчину короткими прикосновениями, но практически сразу убрала руку. Мягко развернула Геральта в сторону кадки с водой и подтолкнула вперед мягким шлепком по ягодице.

Вернувшись за вином, чародейка выяснила, что штопор к бутылке тоже не прилагался. Раздраженная задержкой, Йен дернула ручку ящика стола на себя и обнаружила внутри заколки ярко-желтых цветов, какие-то пыльные платки, мелочь и, наконец-то, серебряный сервировочный нож.
"Лучше, чем ничего" - подумала Йеннифэр, и с помощью тупого лезвия, зубов и львиного упрямства, сорвала этикетку, а пробку, наплевав на все нормы этикета, протолкнула в бутылку.

Уже через тридцать секунд, с красными следами вина на губах, Йен опустилась на колени возле кадки с водой, подступившись так, чтобы оказаться за головой ведьмака.
Опустив одну руку в воду, она, едва нажимая, провела ногтями по груди Геральта, вверх, коснулась его губ, зарылась в жесткие волосы.

-Возможно, мой рассказ изменит твое отношение ко мне и ты больше никогда не сможешь смотреть на меня, как прежде. И пусть - зашептала Йеннифэр, медленно лаская языком мочку уха ведьмака. - Я оказалась здесь из-за спора.

Она сразу решила, что врать Геральту не станет - не та ситуация, чтобы выкручиваться с помощью лжи. Да, история может пошатнуть ее образ вечно серьезной и собранной ведьмы, но ведь рассказывала она ее ведьмаку. Который, пускай еще не целиком, но постепенно вынимал ее из раковины неприступности. Который, пускай еще не все ее маски разгадал, но большую их часть точно.

Поэтому Йеннифэр рассказала ему правду, попутно расшнуровывая корсет.
Про вино, подружек, про дурацкий спор. Про трофеи, которые ей нужно собрать к утру. Про запрет на использование магии. Искренне смеясь и делая большие глотки из бутылки, которую никто не заказывал.